Вечный бунтарь: каким был Эрнесто Че Геваро (рассказывает его брат)

Весь мир знает его в лицо. Его портреты украшают зажигалки, брелоки, майки и сувенирные тарелки. Со дня его гибели прошло полвека, но Че Гевара по‑прежнему остается главным маркетинговым инструментом у торговцев по всему миру. Младший брат Че рассказывает об их детстве и о жизни в тени растиражированного протеста, который навсегда останется связанным с фотографией «Героический партизан».

Че Гевара все еще на коне. Легендарная фотография Альберто Корды, самая знаменитая в истории, стала символом протестного движения. Этот снимок украшает футболки и ползунки и может поднять продажи чего угодно. Но есть ли хоть что-то общее у этой великой маркетинговой фигуры с ярким противником капитализма?
Снимок «Героический партизан» выглядит очень современно и похож на селфи. На нем изображен борец за свободу, которого казнили в 1967 году в Боливии. Как написал в подробной биографии Гевары корреспондент журнала The New Yorker Джон Ли Андерсон, «боливийские военные отрезали Че руки, то ли чтобы доказать, кого они казнили, то ли чтобы утолить свою жажду крови, и похоронили его на дне братской могилы, бросив сверху тела его товарищей». Позже останки Че эксгумировали и перевезли на Кубу, в страну его величайшего триумфа, где они вместе с Фиделем Кастро свергли проамериканского президента Фульхенсио Батисту.

Предполагаемая размолвка между Фиделем и Че, из-за которой Гевара покинул Кубу в 1965-м, вызывает не меньше сплетен, чем разрыв Леннона и Маккартни. Суеверные кубинцы уверены, что Кастро не случайно почувствовал недомогание, читая надгробную речь у мавзолея Че. После этого случая команданте все меньше участвовал в общественной жизни и скончался в возрасте 90 лет в ноябре 2016-го.
Эрнесто Гевара Линч родился в Росарио, Аргентина, 14 июня 1928 года и был старшим ребенком в семье. Юный Эрнесто играл в регби и учился на врача. Политические взгляды Че сформировались во время его знаменитых поездок на мотоцикле по Южной Америке. Бедность населения поразила его.
Потом семья Гевара переехала в Буэнос-Айрес. Именно там я нашел младшего брата Че — Хуана Мартина Гевару, которому уже перевалило за семьдесят.
«У меня было четверо братьев и сестер, я был самым младшим в семье, — говорит Хуан Мартин. — С Эрнесто было весело, потому что он был очень забавным. Мы вечно дрались и обзывались. Он звал меня «мелкий засранец», а я называл его «большой засранец». Так мы общались, когда рядом никого не было. При людях мы называли друг друга Эрнестито и Патати».
Хуан Мартин одет в серую футболку и джинсы. Для человека своих лет он удивительно энергичный. Мы встречаемся в его офисе недалеко от огромного Обелиска в центре Буэнос-Айреса. И он говорит: «Знаете, почему эта штука до сих пор так хорошо стоит? Его здорово стимулирует метро, оно прямо под нами».

Хуан Мартин Гевара
Позывной Гевары — Че — переводится как «эй», или «приятель», но Хуан Мартин говорит, что это одно из немногих прозвищ его старшего брата.
«Когда он писал статьи в журнал про регби, у него был псевдоним ЧангЧо, он так обыгрывал свое детское прозвище — Свинтус. Его называли Свинтусом, потому что он не любил мыться. И нас из-за него называли семейством свинок».
От такой новости дизайнеры и редакторы отдела моды должны рвать на себе волосы: Че Гевара, самый стильный человек эпохи, был грязнулей, и его прозвали свиньей!
«У него была рубашка, которую мы называли «неделя». Он носил ее все время и не стирал. Тот еще неряха! По крайней мере, когда он был Эрнесто Геварой, его не интересовало, как он выглядит. Наверное, став Че, он уже не мог себе это позволить. Люди видели в нем себя», — продолжает Хуан Мартин.

12-летний Эрнесто Гевара в доме в Аргентине, 1940
Мы спускаемся в метро, чтобы добраться до Калле-Араос, района, где все они выросли, но мои расспросы заботят Хуана Мартина гораздо меньше, чем две молоденькие медсестры в нашем вагоне.
«Все мужчины Гевара женились по многу раз, в нашем роду много детей — улыбается он. — Еще одна забавная история: Эрнесто мы называли Керосинкой. Это такая лампа, и ночью она притягивала к себе всех мошек. Скажем так, у моего брата тоже не было фильтра».
Хуан Мартин предупреждает, что дома семейства Гевара больше нет. На месте элегантного особняка в колониальном стиле, который он показывал мне на черно-белых семейных фотографиях (Хуан Мартин в коротких штанишках стоит рядом с коренастым Эрнесто), невысокий многоквартирный дом с магазином электротоваров на первом этаже.
«В Буэнос-Айресе не размещают таблички «Здесь жил Че Гевара», — ухмыляется Хуан Мартин, который провел в тюрьме восемь лет за то, что разделял политические взгляды брата.
И все же Че Гевара не забыт на родине. О нем напоминают брелоки, зажигалки Zippo, открывалки для бутылок, блокноты и часы. Эти вещицы пользуются не меньшей популярностью, чем футболки аргентинской сборной или изображения Папы Римского.
«Меня не радует, что он теперь повсюду, — вздыхает Хуан Мартин. — Я не получаю с этого ни гроша. Но бизнесмен всегда находит способ подзаработать. Значит, его образ хорош. Я и сам считаю, что он отличный».
Мы выпиваем в небольшом ресторанчике, и Хуан Мартин вспоминает тот день, когда семейство Гевара впервые прилетело в Гавану.

Гевара без своей легендарной бороды, 1967
«Кажется, вся страна гуляла. Эти люди были счастливы, потому что наконец чувствовали себя свободными. Мне было всего пятнадцать, я многого не понимал, но все, что происходило, было невероятно».
Их поселили в Hilton, который прежде считался средоточием разврата и азарта, но теперь получил название «Свободная Гавана». Хуан Мартин вспоминает, как была счастлива его мать и как отец пытался подзаработать на славе сына. Сам Че спустился к ним с неба, прилетев на армейском вертолете.
Вскоре Че Гевара возглавил трибуналы против сторонников Батисты, которые не успели сбежать из страны. Для многих эти суды — и последовавшие за ними казни — оставили кровавое пятно на репутации Че.
Но Хуан Мартин продолжает защищать брата:
«У этих людей были адвокаты, их судили на общих основаниях. А к казни приговорили лишь тех, кого признали убийцами. Не забывайте, при Батисте пропали без вести 20 тысяч человек!»

Революционеры играют в гольф, пародируя американского президента Дуайта Эйзенхауэра
В соседнем квартале Ла Патернал когда-то начинал свой путь Марадона. Теперь на стене одного из железнодорожных депо красуется фреска с изображением Че, Кастро, Хуана и Евы Перон, Уго Чавеса (ему пририсовали гитлеровские усики). Местные жители копошатся на свалках и уносят домой все, что попадается им под руки.
Как и во многих городах, в Буэнос-Айресе от нищеты до богатства рукой подать.
Я стою на крыльце дома писателя Пабло Марчетти, который умудрился сделать карьеру поп-певца.
Он спел мне свой хит Tu Querida Presencia («В твоей приятной компании»). В нем рассказывается о клонировании Че с помощью бесконечного тиражирования его образа.
И Марчетти говорит: «Думаю, люди почитают его и надеются, что однажды появится другой такой же, как он. Но глупо сидеть и ждать этого целую жизнь».
Вечером мы с Марчетти идем танцевать танго. Как и в отношении самого Че, Куба и Аргентина давно ведут негласную войну за это «культурное наследие». Место действия — иезуитский монастырь Мансана де лас Лусес, построенный испанцами в конце XVII века. Лица людей холодны и надменны. Я смотрю на движение длинных, изогнутых теней танцоров на древних камнях и вспоминаю слова Хуана Мартина Гевары, сказанные мне на прощание.
«Идеалы, за которые боролся мой брат, — свобода, равенство и солидарность — где они сегодня? Их нет, а значит борьба продолжается».