«Изделие 279»: четырехгусеничный монстр для ядерной войны

В период холодной войны чего только не проектировали в СССР для устрашения противника. Одним из символов того времени по праву можно считать 60-тонный танк с четырьмя параллельными гусеницами и 130-миллиметровой пушкой, которому был не страшен ни атомный взрыв, ни бактериологическая и химическая атаки. Как и все гипертрофированное в те непростые годы, проект супертанка под загадочным названием «изделие 279» так и не вырос из прототипа, оставив свой необычный след от гусениц только в истории.

Казалось бы, танк — более чем консервативная военная машина, которая ой как не любит новшества и отступления от канонов танкостроения. История знает массу примеров, когда инженеры пытались внедрить какие-то суперидеи, но заканчивалось это практически всегда переплавкой несуразного изделия. В 1950-х произошло тоже самое. Тогдашний генсек Никита Хрущев велел ленинградскому конструкторскому бюро во главе с Жозефом Яковлевичем Котиным разработать прорывной супертанк, способный вести бой не только на труднопроходимых для обычных танков участках местности, но и в непосредственной близости от ядерного взрыва. Идея свежая и по всем статьям классная.

Спустя пару лет ведущий конструктор проекта «изделие 279» Лев Сергеевич Троянов с поставленной задачей справился на «отлично». У него получился не просто танк, а произведение искусства! Начнем с того, что тяжеленный аппарат стоял на четырехгусеничном движителе, в состав которого входили четыре ленты с закрытым металлическим шарниром, четыре ведущих и столько же направляющих колес. Все это имело гидропневматическую нерегулируемую подвеску. Подобное компоновочное решение позволило танку проезжать без особых усилий даже по глухому бездорожью: 279-му было, в целом, плевать на жижу из воды и глины под гусеницами, на глубокий снег, даже на противотанковые ежи — он был неуязвим там, где и пешком-то не пройдешь. Среднее давление на грунт составляло всего 0,6 кгс/см², а это уже лига легких танков.
При том, что «изделие 279» было уникальной бронемашиной повышенной проходимости, недостатков у него было по самый ствол. Один из самых серьезных — сопротивление повороту, которое оказалось аж в 12 раз больше величины для аналогичного танка, выполненного по классической схеме. Руление танка — специфический маневр, у него же нет передних поворачиваемых колес. Для изменения направления танк подтормаживает одной из гусениц, в результате чего машина пишет дугу заданного радиуса. Чем меньше между гусеницами расстояние, тем сложнее машине изменить направление, а у 279-го расстояние между левыми и правыми гусеницами минимальное. Оригинальное техническое решение вдобавок оказалось страшным сном механика: эксплуатация и ремонт танка в полевых условиях были чересчур сложными.

С другой стороны, надо отдать должное машине: гнать по шоссе со скоростью 55 км/ч с боевой массой под 60 тонн — не каждый танк на такое способен. На 279-й устанавливался 16-цилиндровый четырехтактный дизельный агрегат необычной Н-образной компоновки 2ДГ-8М с отдачей в 1000 л.с. Даже сегодня это приличные показатели, а в конце 1950-х и подавно. Такие характеристики были просто необходимы, так как танк по уровню бронирования был похож на настоящую крепость. Во‑первых, броня — львиная доля всей массы танка — приходилась на защиту. Корпус танка был сварен из четырех крупных литых броневых элементов криволинейной формы. Толщина лобовой брони корпуса более чем в два раза превышала аналогичный показатель корпуса танка Т-10М (269 мм). Максимальная толщина литой башни сферической формы по всему ее периметру составляла 305 мм. Такое бронирование предполагало защиту лобовой части танка и его бортов от 122-мм бронебойного и 90-мм кумулятивного снарядов на всех дальностях стрельбы. Во‑вторых, форма корпуса была похожа на черепаший панцирь — даже при попадании по такой броне снаряды зачастую проскальзывали бы.
Танк был способен не только защищаться, но и наносить урон противнику. Его вооружение состояло из опытной нарезной 130-миллиметровой пушки М-65 и спаренного с ней 14,5-миллиметрового пулемета КПВТ. Недостатки и тут проявились. Из-за толстой брони внутреннее пространство было здорово ограничено, так что боекомплект пушки состоял всего из 24 выстрелов раздельно-гильзового заряжания.

В конце 1959 года построили первый опытный образец и отправили его на испытания, а на конвейере в процессе сборки стояли еще два таких же. Надо ли говорить, что единственный экземпляр пополнил экспозицию бронетанкового музея, а те два недостроенных экземпляра отправили на переплавку? Крайне низкая маневренность (речь не о способности ехать по любому покрытию, а о возможности при этом активно поворачивать), большие потери мощности в движителе, особенно при движении в распутицу, и малый боекомплект поставили жирный крест на проекте, несмотря на всю уникальность этого танка.