10 художественных книг, от которых невозможно оторваться
2020-12-24 19:05:06
Возьмите на заметку.
Когда, если не зимой, нужно забраться под одеяло и читать книгу? И пусть все вокруг смотрят сериалы: мы‑то знаем, сколько в книгах драйва и сюжетных поворотов, актуальных тем и смелых выводов, дерзкого юмора и светлой надежды. Выбрали десять отличных художественных романов, которые очень сложно отложить.
1. «Её тело и другие», Кармен Мария Мачадо
Сборник рассказов, ставший финалистом премии Nebula. Автор Кармен Мария Мачадо — одна из главных современных представительниц новой экспериментальной прозы. Её фантастическая коллекция историй позволяет по‑новому взглянуть на женственность и сексуальность. Заимствуя приёмы из самых разных жанров — от магического реализма до хоррора — Мачадо исследует роль и самоощущение женщин в современном мире.
«Мара, — говорю я, — Мара, пожалуйста, пожалуйста, не надо.
А она не перестаёт, это длится и длится. Часами я скачу рядом с ней на кровати, вой заполняет всю комнату, я не могу его не слышать, и чистый младенческий запах сменяется чем‑то докрасна раскалённым, словно горелка электрической плитки, на которой ничего нет. Я притрагиваюсь к маленьким ножкам, а она орёт, я фыркаю ей в животик, а она орёт, и что‑то во мне ломается: я — континент, но я больше не выдержу».
2. «Исчезающая земля», Джулия Филлипс
На Камчатке пропадают две сестры. Расследование заходит в тупик, а перед нами разворачиваются истории 12 женщин, вовлечённых в это происшествие. Они хотят выстроить свою жизнь заново после трагедии.
Книга только формально триллер, а на самом деле — тонкое психологическое исследование. Автору Джулии Филлипс удалось воссоздать атмосферу Камчатки: для этого она прожила там целый год. Роман стал финалистом Национальной книжной премии США и удостоился восторженных отзывов критиков.
«Сама Марина держалась. Ходила на работу в редакцию, писала статьи, поддерживала светские разговоры. Если друзья звали в гости, принимала приглашения. Регулярно звонила в полицию — вдруг есть новости? Но это всё, на что ей хватало сил, а порой даже эти ритуалы казались невыполнимыми. Когда‑то она рассказывала сказки, умела шутить, была мамой, а теперь стала никем. Алла Иннокентьевна наловчилась устраивать праздники после своей потери, а Марина лишилась смысла жизни.
Кто‑то позвал её. Рука прижата к груди. Под затылком твёрдая колючая неумолимая доска. Марина вспомнила, что приготовила Соне на завтрак в тот день: овсянку на молоке с морожеными ягодами. Почистила младшей апельсин. Плечи дочерей над столом. Хрупкие, как фарфоровые чашки».
3. «Флейшман в беде», Тэффи Бродессер‑Акнер
Однажды от 41‑летнего Тоби Флейшмана уходит жена. И не просто уходит — исчезает после 15 лет брака. Флейшман давно мечтал о разводе, но не рассчитывал, что двое детей останутся с ним. Этот комедийный роман с серьёзным посылом поможет по‑новому взглянуть на семейные отношения и современные представления о жизни и любви.
Роман вошёл в лонглист Национальной книжной премии США и был назван лучшей книгой 2019 года по версии The New York Times, Vogue, GQ, The Guardian.
«Жена — это не суперподружка и не гёрлфренд, которую ты решил оставить при себе насовсем. Это нечто совершенно новое. Это нечто такое, что вы творите вместе с ней, и ты в этом деле один из ингредиентов. Она не может быть женой без тебя. Поэтому ненавидеть её, враждовать с ней или рассказывать друзьям, как она тебя мучает, — всё равно что ненавидеть свой собственный палец. Всё равно что ненавидеть свой собственный палец, даже если на нём начнётся гангрена. Ты не можешь отделить себя от него».
4. «Беспокойные», Лиза Ко
Однажды мать 11‑летнего Деминя Гуо, китайская иммигрантка Полли, уходит на работу и не возвращается. В отчаянии мальчик пытается понять: она попала в беду или бросила его? По словам критика Галины Юзефович, это классический «роман с тайной»: вместе с героем мы будем искать правду о том, что случилось с Полли в тот роковой день. Но в то же время перед нами щемящая и эмоционально точная история о взрослении, поиске себя, понимании, прощении и интеграции в чужой мир без потери собственного.
«Теперь он мог ругаться, сколько хотел, но слова казались гнилыми на языке. Он пытался вспомнить о матери всё. Как мало времени она принадлежала только Деминю. Мама дважды подворачивала джинсы, чтобы они не шаркали по земле. Она стягивала вниз рукава свитеров, как митенки. Вспоминал её смех невпопад, и как она щипала Деминя за жирок на руках и называла тефтелькой, и деликатную красоту её черт. Неуловимую прелесть матери надо было искать. Нежность рта — уголки губ были слегка приподняты, придавали ей выражение лёгкой смешливости, а брови изогнуты, так что глаза казались оживлёнными — на грани восторга».
5. «Лишь краткий миг земной мы все прекрасны», Оушен Вуонг
Отчасти автобиографичный, глубоко лиричный роман известного вьетнамо‑американского поэта Оушена Вонга. Попытка переосмыслить историю своей семьи, покинувшей родину из‑за Вьетнамской войны. Письмо сына к матери — трогательное и полное воспоминаний, которые порой хочется забыть навсегда. Вонг рассуждает о жизни, которая, подобно существованию бабочки, столь трагична, сколь и прекрасна. Книга отмечена множеством престижных литературных премий.
«Я читал, что красота требует повторения — так сложилось исторически. Мы множим то, что находим эстетически приятным: вазу, картину, чашу, поэму. Мы воссоздаём предмет, чтобы сохранить его, продлить его существование во времени и пространстве. Любоваться тем, что нравится, — фреской, пылающей на закате снежной шапкой на вершине горы, мальчиком с родинкой на щеке — значит воссоздавать этот образ, продолжать его в своём взгляде, множить его, продлевать. Когда я смотрюсь в зеркало, я создаю реплику самого себя для будущего, в котором меня, может, не будет».
6. «Ночной паром в Танжер», Кевин Барри
В испанском порту Альхесирас маются двое престарелых ирландцев — Морис и Чарли, давние партнёры‑контрабандисты. Они ищут дочь Чарли, сбежавшую из Ирландии после смерти матери. Роман написан на одном дыхании и читается точно так же. Динамичный сюжет льётся как джазовая импровизация — от задушевной комедии к меланхоличным воспоминаниям. Права на экранизацию романа приобрёл актёр и кинопродюсер Майкл Фассбендер.
«По зданию пробегает зыбь энергии, и от неё отдаёт предвкушением — кажется, будто сейчас отойдёт или подойдёт паром. Морис Хирн стаскивает свою неусидчивость из бара в зал ожидания. Приходят времена, когда остаётся только просто жить среди своих призраков. Поддерживать разговор. Иначе раскроется широкое поле будущего — и окажется не более чем огромной пустотой.
Думай про старые, мать их, добрые времена, Мосс, говорит он себе».
7. «Запахи чужих домов», Бонни‑Сью Хичкок
Это Аляска: магнетически красивая, суровая и опасная. Здесь живут Руфь, Дора, Элис и Хэнк. И каждый герой рассказывает свою историю, сотканную из потерь, надежд и запахов. Писательница Бонни‑Сью Хичкок и сама выросла на Аляске. Её роман получил несколько премий и вошёл в список лучших книг для молодёжи по версии Нью‑Йоркской публичной библиотеки.
«Этот роман взросления будет актуален и через десятки лет, — говорит шеф‑редактор издательства «МИФ» Юля Петропавловская. — По масштабу он сравним с „Над пропастью во ржи“. Герои здесь выписаны объёмно, среди них нет ни одного «типичного типажа», они все оригинальны. И это признак настоящей литературы».
«Бабушка отвела меня в туалет и прошипела сквозь зубы:
— Так ты думаешь, что особенная, да?
Она вынула из сумки ножницы с оранжевыми ручками, наверное, всегда носила их с собой на тот случай, если произойдёт что‑то подобное. Ножницы были похожи на птицу с железным клювом. Очень громкую. Я до сих пор слышу звук, с которым эта дикая птица срезала мои волосы. Бабушка вывела меня из туалета и заставила встать на место, которое мисс Джуди пометила на полу кусочком клейкой ленты. Никто не смотрел на меня открыто, но на каждой стене висело зеркало, так что я видела, как девочки исподтишка посматривают на меня. А ещё видела свои волосы, торчащие во все стороны, будто по голове прошлись газонокосилкой. Больше локоны не шуршали по пачке. На второе занятие я не пошла. А бабушка никогда об этом дне не упоминала».
8. «Один на миллион», Моника Вуд
11‑летний школьник в рамках скаутского задания раз в неделю должен помогать по хозяйству пожилой леди с необычным именем Уна. Пока мальчик наполняет кормушки для птиц и прибирается в сарае, Уна рассказывает ему историю своей долгой жизни — ей 104 года. Каждую субботу она погружается в воспоминания. Но однажды мальчик не приходит.
Этот роман о многих вещах — о потере и одиночестве, о силе духа и дружбе. Книга, которая подтолкнёт к размышлениям о ценности всего, что у нас есть, и оставит после себя светлую грусть.
«Он любил этих людей, потому что они любили его. Он любил их, потому что они заполняли его чёрную дыру.
И только мальчик понимал это. Мальчик, который бесчисленными списками заполнял свою собственную дыру, что досталась ему вместо отца.
В груди что‑то оборвалось, словно посыпались камни, и он скрючился пополам, чтобы удержать их.
Среди всех людей один только мальчик.
Мальчик, который слушал музыку с недоумением и болью. Мальчик, который, вооружившись ножницами и клеем, тщательно и неутомимо собирал жизнь своего отца из фрагментов, склеивал и хранил, страница за страницей, страница за страницей».
9. «Пять жизней», Хэлли Рубенхолд
Книги о пяти женщинах, ставших жертвами Джека Потрошителя. В её основе — поразительные человеческие истории, мрачный портрет викторианского Лондона и реальные факты, которые читаются как захватывающий исторический роман. Автор книги историк Холли Рубенхольд реконструирует события жизни девушек, которых многие обвиняли в проституции. Она не представляет своих героинь святыми, но показывает последствия того, как на жизнь человека влияет ограничение свободы выбора.
«Несмотря на увечья, зашитую рану на горле и глубокие порезы по всему телу, Уильям Николс узнал жену. Он узнал её мелкие тонкие черты и высокие скулы. Серые глаза, безжизненно уставившиеся в потолок, были ему хорошо знакомы, как и её каштановые волосы, посеребрившиеся за годы, прошедшие с их последней встречи. Сомнений быть не могло: перед ним лежала Полли, как он её называл, та самая Полли, на которой он женился и которую когда‑то нежно любил. Полли, которая родила ему шестерых детей, баюкала и нянчила их, выхаживала во время болезни. За шестнадцать лет совместной жизни у них случалось всякое, но смех и радость всё же иногда посещали их дом. Он представил её юной восемнадцатилетней невестой, идущей к алтарю церкви Сент‑Брайдс под руку с отцом. Они были счастливы, хотя и недолго».
10. «Вызов в Мемфис», Питер Тейлор
Роман американского писателя Питера Тейлора, который в 1987 году получил за него Пулитцеровскую премию. Книга, давно ставшая классикой, в России вышла только сейчас. Нью‑йоркский редактор Филипп Карвер возвращается домой, в провинциальный Мемфис, по просьбе сестёр. Их вдовый отец хочет жениться на молодой женщине, и сестры полны решимости помешать этому событию. Спокойный и выдержанный роман, чтение которого похоже на неторопливое смакование портвейна.
«В сравнительно зрелом возрасте я разыгрывал Питера Пэна, планировал жить среди Пропащих Мальчишек и во всём винил непостижимые махинации своего отца. Пока я собирал вещи — ненамного больше, чем понадобилось бы в поездке с ночёвкой, — и одевался — во всё обычное, повседневное, — казалось, будто одевает и собирает меня кто‑то другой — или как минимум что у меня нет собственной воли. Я не ощущал в явной форме или сознательно, будто моими действиями управляли сёстры, но чувствовал, что не во всём действую по собственной воле».
Когда, если не зимой, нужно забраться под одеяло и читать книгу? И пусть все вокруг смотрят сериалы: мы‑то знаем, сколько в книгах драйва и сюжетных поворотов, актуальных тем и смелых выводов, дерзкого юмора и светлой надежды. Выбрали десять отличных художественных романов, которые очень сложно отложить.
1. «Её тело и другие», Кармен Мария Мачадо
Сборник рассказов, ставший финалистом премии Nebula. Автор Кармен Мария Мачадо — одна из главных современных представительниц новой экспериментальной прозы. Её фантастическая коллекция историй позволяет по‑новому взглянуть на женственность и сексуальность. Заимствуя приёмы из самых разных жанров — от магического реализма до хоррора — Мачадо исследует роль и самоощущение женщин в современном мире.
«Мара, — говорю я, — Мара, пожалуйста, пожалуйста, не надо.
А она не перестаёт, это длится и длится. Часами я скачу рядом с ней на кровати, вой заполняет всю комнату, я не могу его не слышать, и чистый младенческий запах сменяется чем‑то докрасна раскалённым, словно горелка электрической плитки, на которой ничего нет. Я притрагиваюсь к маленьким ножкам, а она орёт, я фыркаю ей в животик, а она орёт, и что‑то во мне ломается: я — континент, но я больше не выдержу».
2. «Исчезающая земля», Джулия Филлипс
На Камчатке пропадают две сестры. Расследование заходит в тупик, а перед нами разворачиваются истории 12 женщин, вовлечённых в это происшествие. Они хотят выстроить свою жизнь заново после трагедии.
Книга только формально триллер, а на самом деле — тонкое психологическое исследование. Автору Джулии Филлипс удалось воссоздать атмосферу Камчатки: для этого она прожила там целый год. Роман стал финалистом Национальной книжной премии США и удостоился восторженных отзывов критиков.
«Сама Марина держалась. Ходила на работу в редакцию, писала статьи, поддерживала светские разговоры. Если друзья звали в гости, принимала приглашения. Регулярно звонила в полицию — вдруг есть новости? Но это всё, на что ей хватало сил, а порой даже эти ритуалы казались невыполнимыми. Когда‑то она рассказывала сказки, умела шутить, была мамой, а теперь стала никем. Алла Иннокентьевна наловчилась устраивать праздники после своей потери, а Марина лишилась смысла жизни.
Кто‑то позвал её. Рука прижата к груди. Под затылком твёрдая колючая неумолимая доска. Марина вспомнила, что приготовила Соне на завтрак в тот день: овсянку на молоке с морожеными ягодами. Почистила младшей апельсин. Плечи дочерей над столом. Хрупкие, как фарфоровые чашки».
3. «Флейшман в беде», Тэффи Бродессер‑Акнер
Однажды от 41‑летнего Тоби Флейшмана уходит жена. И не просто уходит — исчезает после 15 лет брака. Флейшман давно мечтал о разводе, но не рассчитывал, что двое детей останутся с ним. Этот комедийный роман с серьёзным посылом поможет по‑новому взглянуть на семейные отношения и современные представления о жизни и любви.
Роман вошёл в лонглист Национальной книжной премии США и был назван лучшей книгой 2019 года по версии The New York Times, Vogue, GQ, The Guardian.
«Жена — это не суперподружка и не гёрлфренд, которую ты решил оставить при себе насовсем. Это нечто совершенно новое. Это нечто такое, что вы творите вместе с ней, и ты в этом деле один из ингредиентов. Она не может быть женой без тебя. Поэтому ненавидеть её, враждовать с ней или рассказывать друзьям, как она тебя мучает, — всё равно что ненавидеть свой собственный палец. Всё равно что ненавидеть свой собственный палец, даже если на нём начнётся гангрена. Ты не можешь отделить себя от него».
4. «Беспокойные», Лиза Ко
Однажды мать 11‑летнего Деминя Гуо, китайская иммигрантка Полли, уходит на работу и не возвращается. В отчаянии мальчик пытается понять: она попала в беду или бросила его? По словам критика Галины Юзефович, это классический «роман с тайной»: вместе с героем мы будем искать правду о том, что случилось с Полли в тот роковой день. Но в то же время перед нами щемящая и эмоционально точная история о взрослении, поиске себя, понимании, прощении и интеграции в чужой мир без потери собственного.
«Теперь он мог ругаться, сколько хотел, но слова казались гнилыми на языке. Он пытался вспомнить о матери всё. Как мало времени она принадлежала только Деминю. Мама дважды подворачивала джинсы, чтобы они не шаркали по земле. Она стягивала вниз рукава свитеров, как митенки. Вспоминал её смех невпопад, и как она щипала Деминя за жирок на руках и называла тефтелькой, и деликатную красоту её черт. Неуловимую прелесть матери надо было искать. Нежность рта — уголки губ были слегка приподняты, придавали ей выражение лёгкой смешливости, а брови изогнуты, так что глаза казались оживлёнными — на грани восторга».
5. «Лишь краткий миг земной мы все прекрасны», Оушен Вуонг
Отчасти автобиографичный, глубоко лиричный роман известного вьетнамо‑американского поэта Оушена Вонга. Попытка переосмыслить историю своей семьи, покинувшей родину из‑за Вьетнамской войны. Письмо сына к матери — трогательное и полное воспоминаний, которые порой хочется забыть навсегда. Вонг рассуждает о жизни, которая, подобно существованию бабочки, столь трагична, сколь и прекрасна. Книга отмечена множеством престижных литературных премий.
«Я читал, что красота требует повторения — так сложилось исторически. Мы множим то, что находим эстетически приятным: вазу, картину, чашу, поэму. Мы воссоздаём предмет, чтобы сохранить его, продлить его существование во времени и пространстве. Любоваться тем, что нравится, — фреской, пылающей на закате снежной шапкой на вершине горы, мальчиком с родинкой на щеке — значит воссоздавать этот образ, продолжать его в своём взгляде, множить его, продлевать. Когда я смотрюсь в зеркало, я создаю реплику самого себя для будущего, в котором меня, может, не будет».
6. «Ночной паром в Танжер», Кевин Барри
В испанском порту Альхесирас маются двое престарелых ирландцев — Морис и Чарли, давние партнёры‑контрабандисты. Они ищут дочь Чарли, сбежавшую из Ирландии после смерти матери. Роман написан на одном дыхании и читается точно так же. Динамичный сюжет льётся как джазовая импровизация — от задушевной комедии к меланхоличным воспоминаниям. Права на экранизацию романа приобрёл актёр и кинопродюсер Майкл Фассбендер.
«По зданию пробегает зыбь энергии, и от неё отдаёт предвкушением — кажется, будто сейчас отойдёт или подойдёт паром. Морис Хирн стаскивает свою неусидчивость из бара в зал ожидания. Приходят времена, когда остаётся только просто жить среди своих призраков. Поддерживать разговор. Иначе раскроется широкое поле будущего — и окажется не более чем огромной пустотой.
Думай про старые, мать их, добрые времена, Мосс, говорит он себе».
7. «Запахи чужих домов», Бонни‑Сью Хичкок
Это Аляска: магнетически красивая, суровая и опасная. Здесь живут Руфь, Дора, Элис и Хэнк. И каждый герой рассказывает свою историю, сотканную из потерь, надежд и запахов. Писательница Бонни‑Сью Хичкок и сама выросла на Аляске. Её роман получил несколько премий и вошёл в список лучших книг для молодёжи по версии Нью‑Йоркской публичной библиотеки.
«Этот роман взросления будет актуален и через десятки лет, — говорит шеф‑редактор издательства «МИФ» Юля Петропавловская. — По масштабу он сравним с „Над пропастью во ржи“. Герои здесь выписаны объёмно, среди них нет ни одного «типичного типажа», они все оригинальны. И это признак настоящей литературы».
«Бабушка отвела меня в туалет и прошипела сквозь зубы:
— Так ты думаешь, что особенная, да?
Она вынула из сумки ножницы с оранжевыми ручками, наверное, всегда носила их с собой на тот случай, если произойдёт что‑то подобное. Ножницы были похожи на птицу с железным клювом. Очень громкую. Я до сих пор слышу звук, с которым эта дикая птица срезала мои волосы. Бабушка вывела меня из туалета и заставила встать на место, которое мисс Джуди пометила на полу кусочком клейкой ленты. Никто не смотрел на меня открыто, но на каждой стене висело зеркало, так что я видела, как девочки исподтишка посматривают на меня. А ещё видела свои волосы, торчащие во все стороны, будто по голове прошлись газонокосилкой. Больше локоны не шуршали по пачке. На второе занятие я не пошла. А бабушка никогда об этом дне не упоминала».
8. «Один на миллион», Моника Вуд
11‑летний школьник в рамках скаутского задания раз в неделю должен помогать по хозяйству пожилой леди с необычным именем Уна. Пока мальчик наполняет кормушки для птиц и прибирается в сарае, Уна рассказывает ему историю своей долгой жизни — ей 104 года. Каждую субботу она погружается в воспоминания. Но однажды мальчик не приходит.
Этот роман о многих вещах — о потере и одиночестве, о силе духа и дружбе. Книга, которая подтолкнёт к размышлениям о ценности всего, что у нас есть, и оставит после себя светлую грусть.
«Он любил этих людей, потому что они любили его. Он любил их, потому что они заполняли его чёрную дыру.
И только мальчик понимал это. Мальчик, который бесчисленными списками заполнял свою собственную дыру, что досталась ему вместо отца.
В груди что‑то оборвалось, словно посыпались камни, и он скрючился пополам, чтобы удержать их.
Среди всех людей один только мальчик.
Мальчик, который слушал музыку с недоумением и болью. Мальчик, который, вооружившись ножницами и клеем, тщательно и неутомимо собирал жизнь своего отца из фрагментов, склеивал и хранил, страница за страницей, страница за страницей».
9. «Пять жизней», Хэлли Рубенхолд
Книги о пяти женщинах, ставших жертвами Джека Потрошителя. В её основе — поразительные человеческие истории, мрачный портрет викторианского Лондона и реальные факты, которые читаются как захватывающий исторический роман. Автор книги историк Холли Рубенхольд реконструирует события жизни девушек, которых многие обвиняли в проституции. Она не представляет своих героинь святыми, но показывает последствия того, как на жизнь человека влияет ограничение свободы выбора.
«Несмотря на увечья, зашитую рану на горле и глубокие порезы по всему телу, Уильям Николс узнал жену. Он узнал её мелкие тонкие черты и высокие скулы. Серые глаза, безжизненно уставившиеся в потолок, были ему хорошо знакомы, как и её каштановые волосы, посеребрившиеся за годы, прошедшие с их последней встречи. Сомнений быть не могло: перед ним лежала Полли, как он её называл, та самая Полли, на которой он женился и которую когда‑то нежно любил. Полли, которая родила ему шестерых детей, баюкала и нянчила их, выхаживала во время болезни. За шестнадцать лет совместной жизни у них случалось всякое, но смех и радость всё же иногда посещали их дом. Он представил её юной восемнадцатилетней невестой, идущей к алтарю церкви Сент‑Брайдс под руку с отцом. Они были счастливы, хотя и недолго».
10. «Вызов в Мемфис», Питер Тейлор
Роман американского писателя Питера Тейлора, который в 1987 году получил за него Пулитцеровскую премию. Книга, давно ставшая классикой, в России вышла только сейчас. Нью‑йоркский редактор Филипп Карвер возвращается домой, в провинциальный Мемфис, по просьбе сестёр. Их вдовый отец хочет жениться на молодой женщине, и сестры полны решимости помешать этому событию. Спокойный и выдержанный роман, чтение которого похоже на неторопливое смакование портвейна.
«В сравнительно зрелом возрасте я разыгрывал Питера Пэна, планировал жить среди Пропащих Мальчишек и во всём винил непостижимые махинации своего отца. Пока я собирал вещи — ненамного больше, чем понадобилось бы в поездке с ночёвкой, — и одевался — во всё обычное, повседневное, — казалось, будто одевает и собирает меня кто‑то другой — или как минимум что у меня нет собственной воли. Я не ощущал в явной форме или сознательно, будто моими действиями управляли сёстры, но чувствовал, что не во всём действую по собственной воле».
литература
