Мир в движении на снимках Жака Анри Лартига
2020-12-25 13:05:10
Если человек уже в детстве может посоревноваться в каком-либо умении или таланте со взрослыми, его называют вундеркиндом. Жак Анри Лартиг получил свой первый фотоаппарат в семь(!) лет и тут же бросился запечатлевать весь окружающий мир. Жака Анри не слишком интересовали эстетские пейзажи или глубокомысленные бытовые зарисовки, он как будто хотел каталогизировать окружающую его действительность: родственников, друзей и, в первую очередь, детские игры. Жажду движения, присущую каждому ребёнку, он преобразовывал в фотокарточки.
Многим людям стыдно признаться, что вечером перед телевизором они любят посмотреть глуповатую комедию или бессмысленный, но напичканный экшном боевик. Лартиг обладал невероятной витальностью и даже не пытался прикидываться глубокомысленным снобом – в детстве ему нравилось снимать игры друзей, в юности – всевозможную технику, в молодости – своих невероятно красивых жён и любовниц. Видимо, по этой причине работы Лартига довольно долго не рассматривались всерьёз ценителем фотографии. А между тем его творческая одержимость обнаруживается уже в детских дневниках, где Лартиг пишет: «Жаль, что я не могу сфотографировать запахи!».
Он немного выставлялся, каталогизировал свои опыты, но зарабатывал на жизнь в основном живописью. Работы Лартига были переоткрыты много лет спустя Чарльзом Радо из знаменитого агентства Rapho. Первой крупной выставки в нью-йоркском Музее современного искусства, прославившей его на весь мир, Лартиг удостоился на пороге семядисятилетия – чудовищная несправедливость. Но разве чья-то зашоренность может помешать насладиться снимками, как будто впитавшими в себя деятельную силу жизни?
Это одновременно и домашний фотодневник, где сохранены все близкие Лартига и бережно подписаны его рукой. Это и безусловно новаторски-экспериментаторский материал, где возможности фотоаппарата используются максимально широко. Это и фэшн-фото, особенно если дело касается возлюбленных Лартига. Это нечто большее, чем всё вышеперечисленное. «Я никогда не делал снимков по какой-либо другой причине, кроме той, что в тот момент это сделало меня счастливым», – говорил фотограф.
Жак Анри Лартиг родился в 1894-м году в городке Курбевуа под Парижем в богатой семье. Последнее условие и позволило мальчику заниматься любимым делом, не ограничивая себя в технических средствах. Кроме того, он имел возможность бывать на всевозможных соревнованиях и выставках, где мог снимать в движении новейшие технические средства – автомобили и самолёты («Гран-при автомобильного клуба Франции», «Соревнования планеров», «Воздушный шар в Тьюильри»).
Кроме того, Жак Анри посещал и спортивные турниры, фотографируя, например, выдающихся теннисистов вроде Сюзанны Ленглен («Соревнования по прыжкам с трамплина», «Лыжные гонки в Шамони», «Сюзанна Ленглен»). Его братья и сёстры также не нуждались, получая дорогие подарки и имея возможность экспериментировать с постройкой собственных средств передвижения, которые Жак Анри также не обошел своим вниманием («Изобретение Зиссу сломано», «Гонки», «Зиссу в лодке»).
Несмотря на большие возможности, Жак Анри не получил высшего образования, ограничившись лишь уроками живописи, которая и стала существенной частью его доходов. Повзрослев, Лартиг не утратил окончательно любви к движению, но стал уделять гораздо больше внимания прекрасному полу – жёнам, которых у фотографа было три, и красавице-любовнице Рене Перль, румынке еврейского происхождения. Как в детстве движение просачивалось сквозь его пальцы и замирало на плёнке, так теперь в каждом кадре воплощались любовь и страстное вожделение.
«У меня перед глазами постоянно стоит одна картина: ее губы, прижавшиеся к моим, длинные голые ноги Рене и ее волосы, щекочущие мою щеку. И этот запах! Как бы я хотел бы сохранить каждую драгоценную секунду этой любви,» – вспоминал фотограф. Их двухлетняя связь станет для Лартига «вечным отпуском» под ласковым солнцем Лазурного берега. Их дороги разойдутся, но Рене до смерти будет хранить более трёхсот фотографий, напоминавших ей о яркой и мимолётной связи («Рене», «Лазурный берег», «Рене в Палм-Бич»).
Кроме того, Лартиг много снимал богему. Особенно близок он был кино, фотографируя великих режиссёров («Федерико Феллини») или процесс киносъёмок («Безумие Зигфилда»). Это и неудивительно – Лартиг порой исполнял роль художника или ассистента продюсера, что его вполне устраивало. Трудно представить человека, у которого так непропорционально развиты были талант и нечестолюбивость!
Наследие Лартига поражает воображение – сто тысяч фото, семь тысяч страниц дневников и тысяча пятьсот картин. Но не меньше поражает жизнь или даже несколько жизней, которые прожил Лартиг за девяносто два отмеренных ему года. Нераспознанный гений, чистая радость творчества, бурные хитросплетения любовей, запоздалая, но не менее долгожданная слава и творческая старость, совпавшая с коммерческим успехом. Прикоснёмся и мы к удивительному архиву Жак Анри Лартига!
Автор: Дмитрий Николов
Многим людям стыдно признаться, что вечером перед телевизором они любят посмотреть глуповатую комедию или бессмысленный, но напичканный экшном боевик. Лартиг обладал невероятной витальностью и даже не пытался прикидываться глубокомысленным снобом – в детстве ему нравилось снимать игры друзей, в юности – всевозможную технику, в молодости – своих невероятно красивых жён и любовниц. Видимо, по этой причине работы Лартига довольно долго не рассматривались всерьёз ценителем фотографии. А между тем его творческая одержимость обнаруживается уже в детских дневниках, где Лартиг пишет: «Жаль, что я не могу сфотографировать запахи!».
Он немного выставлялся, каталогизировал свои опыты, но зарабатывал на жизнь в основном живописью. Работы Лартига были переоткрыты много лет спустя Чарльзом Радо из знаменитого агентства Rapho. Первой крупной выставки в нью-йоркском Музее современного искусства, прославившей его на весь мир, Лартиг удостоился на пороге семядисятилетия – чудовищная несправедливость. Но разве чья-то зашоренность может помешать насладиться снимками, как будто впитавшими в себя деятельную силу жизни?
Это одновременно и домашний фотодневник, где сохранены все близкие Лартига и бережно подписаны его рукой. Это и безусловно новаторски-экспериментаторский материал, где возможности фотоаппарата используются максимально широко. Это и фэшн-фото, особенно если дело касается возлюбленных Лартига. Это нечто большее, чем всё вышеперечисленное. «Я никогда не делал снимков по какой-либо другой причине, кроме той, что в тот момент это сделало меня счастливым», – говорил фотограф.
Жак Анри Лартиг родился в 1894-м году в городке Курбевуа под Парижем в богатой семье. Последнее условие и позволило мальчику заниматься любимым делом, не ограничивая себя в технических средствах. Кроме того, он имел возможность бывать на всевозможных соревнованиях и выставках, где мог снимать в движении новейшие технические средства – автомобили и самолёты («Гран-при автомобильного клуба Франции», «Соревнования планеров», «Воздушный шар в Тьюильри»).
Кроме того, Жак Анри посещал и спортивные турниры, фотографируя, например, выдающихся теннисистов вроде Сюзанны Ленглен («Соревнования по прыжкам с трамплина», «Лыжные гонки в Шамони», «Сюзанна Ленглен»). Его братья и сёстры также не нуждались, получая дорогие подарки и имея возможность экспериментировать с постройкой собственных средств передвижения, которые Жак Анри также не обошел своим вниманием («Изобретение Зиссу сломано», «Гонки», «Зиссу в лодке»).
Несмотря на большие возможности, Жак Анри не получил высшего образования, ограничившись лишь уроками живописи, которая и стала существенной частью его доходов. Повзрослев, Лартиг не утратил окончательно любви к движению, но стал уделять гораздо больше внимания прекрасному полу – жёнам, которых у фотографа было три, и красавице-любовнице Рене Перль, румынке еврейского происхождения. Как в детстве движение просачивалось сквозь его пальцы и замирало на плёнке, так теперь в каждом кадре воплощались любовь и страстное вожделение.
«У меня перед глазами постоянно стоит одна картина: ее губы, прижавшиеся к моим, длинные голые ноги Рене и ее волосы, щекочущие мою щеку. И этот запах! Как бы я хотел бы сохранить каждую драгоценную секунду этой любви,» – вспоминал фотограф. Их двухлетняя связь станет для Лартига «вечным отпуском» под ласковым солнцем Лазурного берега. Их дороги разойдутся, но Рене до смерти будет хранить более трёхсот фотографий, напоминавших ей о яркой и мимолётной связи («Рене», «Лазурный берег», «Рене в Палм-Бич»).
Кроме того, Лартиг много снимал богему. Особенно близок он был кино, фотографируя великих режиссёров («Федерико Феллини») или процесс киносъёмок («Безумие Зигфилда»). Это и неудивительно – Лартиг порой исполнял роль художника или ассистента продюсера, что его вполне устраивало. Трудно представить человека, у которого так непропорционально развиты были талант и нечестолюбивость!
Наследие Лартига поражает воображение – сто тысяч фото, семь тысяч страниц дневников и тысяча пятьсот картин. Но не меньше поражает жизнь или даже несколько жизней, которые прожил Лартиг за девяносто два отмеренных ему года. Нераспознанный гений, чистая радость творчества, бурные хитросплетения любовей, запоздалая, но не менее долгожданная слава и творческая старость, совпавшая с коммерческим успехом. Прикоснёмся и мы к удивительному архиву Жак Анри Лартига!
Автор: Дмитрий Николов
фотография
