Фактчек: 10 самых популярных легенд об Альберте Эйнштейне (9 фото)

Плохо учился в школе и присвоил достижения своей жены? Мог стать президентом Израиля и изобрел холодильник? Разбираемся, что из этого правда, а что нет, в очередном выпуске рубрики
Легенда 1. Эйнштейн плохо учился в школе
Вердикт: это не совсем правда.

Правильнее сказать, не был круглым отличником и самым прилежным учеником, несмотря на очевидные выдающиеся способности. Эйнштейн очень много учился сам и умел заниматься самостоятельно, ради собственного любопытства, а не чтобы понравиться учителям. Вообще всю жизнь у него были проблемы с социализацией и конформизмом, соответствием ожиданиям, установкам и пожеланиям окружающего общества. В школе ему претила строгая дисциплина и подчинение приказам, немецкий Ordnung 
. Экзамены для него были не стимулом к учебе, а отвлекающим от нее ненужным раздра­жителем. Он мог преуспевать по одним предметам, запустив другие, мог провалить тесты и не поступил в университет с первого раза.
Если бы он думал о будущей академической карьере, возможно, в годы учебы вел бы себя по-другому. А он, не окончив гимназию, уехал из Германии, где тогда был главный центр научной жизни и большие ресурсы для исследований, в Италию и Швейцарию. В результате учился в довольно провинциальном университете — Цюрихском политехникуме — и не у самых знаменитых преподавателей, причем не старался угодить им, чтобы стать аспирантом или ассистентом профессора. Ну и те, соответственно, тоже не предложили ему ничего серьезного в качестве первой ступеньки академической лестницы. Правда, разрешили молодому человеку без какой-либо университетской должности защитить написанную самостоятельно, без научного руково­дителя, диссертацию. Так, в 1905-м Эйнштейн получил докторскую степень в Цюрихском университете 
.
Как еврею Эйнштейну в любом случае было бы труднее продвигаться в академической среде из-за широко распространенного тогда антисемитизма, но он и сам допустил несколько ошибок, которые не дали ему возможности остаться работать в науке после окончания учебы. Лишь после нескольких лет офисной службы в патентном бюро он опубликовал ряд важных статей, чем обратил на себя внимание влиятельных профессоров и благодаря их поддержке сумел с запозданием получить университетскую должность в Цюрихе, а потом в Праге. Дальнейшее продвижение оказалось стреми­тельным: в 1914 году — самый престижный в немецком научном сообществе статус, статус члена Берлинской Академии наук.

Легенда 2. Он украл теорию относительности у коллег и сам ее не понимал
Вердикт: это неправда.


Авторство у теории относительности — по крайней мере, специальной теории относительности — коллективное. В развитие ее идей помимо Эйнштейна не менее важный вклад внесли голландец Хендрик Лоренц, француз Анри Пуанкаре и еврей Герман Минковский, родившийся в российской Польше, учившийся и работавший в Германии. В узком кругу специалистов их заслуги всегда признавали.
Другое дело — массовая культура и медиа, которым нужны кумиры и которые часто пренебрегают нюансами ради сенсационных преувеличений в ту или другую сторону. Широкой публике Эйнштейн стал известен на десятилетие позже, в конце 1919 года, благодаря астрономическим подтверждениям его теории гравитации. Известная как общая теория относительности, эта теория уже действительно была по преимуществу его личной заслугой. После этого имя Эйнштейна стало известно всей читающей публике и журналистам, а не только специалистам по теоретической физике. В средствах массовой информации термин «теория относительности Эйнштейна» стал общеупо­требительным, включающим не только релятивистскую теорию гравитации, но и более раннюю специальную теорию относительности. Поскольку другие ее авторы не получили такого же всемирного признания, можно сказать, что в какой-то степени награда за специальную теорию относительности оказалась несправедливо поделенной, но не самим Эйнштейном, а риторикой медийного пространства.
Став предметом публичного дискурса, Эйнштейн и теория относительности приобрели статус культурного символа и объекта несдержанных споров — как восхвалений, так и гневных нападок со стороны научных и политических оппонентов. Так, например, в нацистской Германии, где Эйнштейн официально считался расовым и политическим врагом, некоторые физики предлагали препо­давать в университетах теорию относительности, не упоминая Эйн­штейна, и аргументируя это тем, что главная роль в ее создании принадлежала другим ученым. И много позже те, кто публично высказывал некоторые сомнения во вкладе Эйнштейна, часто получали обвинения в антисемитизме, даже если они считали, что основную заслугу стоит присвоить Минковскому.

Легенда 3. Он присвоил достижения своей жены
Вердикт: это неправда.


Первая жена Эйнштейна, Милева Марич из Сербии, училась вместе с ним в политехникуме и обладала нужными знаниями, чтобы обсуждать вопросы из области физики и математики. Разговоры, которые он вел с ней, а также с другими друзьями в неформальном кругу студентов, интересующих актуальными проблемами науки, конечно, были важны для Эйнштейна, особенно в ранний период его творчества, когда он еще не стал полноправным членом академического сообщества. По крайней мере, как возможность обсудить и услышать компетентную реакцию на свои формирующиеся идеи. В этих дискуссиях также могли рождаться новые повороты мысли и вопросы, которые возникают именно в диалогах, но что-либо более конкретное о роли Милевы сказать трудно.
Нужно понимать, что возможности для участия женщин в научных исследо­ваниях тогда были очень ограниченными. Даже общепризнанного права на учебу в университетах еще не существовало, хотя довольно много молодых женщин уже добивались этого с помощью индивидуальных прошений. Получить же работу и сделать профессиональную карьеру в области науки они могли только в исключительно редких случаях. Наиболее распространенным способом был семейный — женщины помогали и участвовали в научных проектах своих мужей или отцов. Иногда их признавали как соавторов, а после смерти мужей или отцов женщины могли сами публиковать неко­торые исследования. Самый знаменитый случай того времени — Нобелевская премия 1903 года для Пьера и Марии Кюри за открытия в области радиоактивности. Изначально Нобелевский комитет не хотел выдвигать Марию на премию, предполагая, согласно бытовавшему стереотипу, что жена стала соавтором статей, ассистируя мужу. Потребовались протесты и угрозы самого Пьера и нескольких других ученых, чтобы важность вклада Марии была официально признана комитетом.
Этот и несколько аналогичных примеров позволили некоторым биографам предположить, что и жена Эйнштейна могла внести существенный вклад в его ранние работы. Исключить этот сценарий полностью нельзя, но и доказать или сформулировать, в чем именно был ее вклад, тоже не получается. Их нефор­маль­ные дискуссии о физике не оставили документальных следов, кроме нескольких кратких и не очень конкретных упоминаний в письмах. Инфор­мация, которой располагают историки, позволяет намного более уверенно утверждать, что в их недолгом браке Альберт оказался плохим мужем и отцом, а не то, что он поступил несправедливо по отношению к Милеве как к возмож­ному научному соавтору.
Легенда 4. Эйнштейн получил Нобелевскую премию за теорию относительности
Вердикт: это неправда.

Официально — согласно объявленной формулировке — не за теорию относи­тельности, а за открытие закона фотоэлектрического эффекта. А неофи­циально, конечно, все понимали, что теория относительности сыграла важную роль, но Нобелевский комитет не решился открыто назвать ее, присуждая в конце 1922 года премию за предыдущий 1921 год. Поосторожничал он, правда, не из-за сомнений в авторстве. С одной стороны, Эйнштейн уже был самым знаменитым во всем мире ученым, так что промедление с его награждением могло повредить репутации Нобелевского комитета в глазах публики. Но эта мегаизвестность была во многом медийным эффектом, а теория относитель­ности все еще продолжала вызывать ожесточенные споры: научные, философ­ские, политические, как в публичной сфере, так и среди специалистов — физиков, математиков и астрономов. Присуждение премии второпях, за результат, который потом, возможно, будет опровергнут, тоже могло повредить репутации Нобелевской премии, которая в тот ранний период еще не была такой авторитетной, как сейчас.
Вообще Нобелевский комитет в те годы предпочитал давать премии не за теории, а за что-то более материальное: экспериментальные открытия или изобретения, в буквальном соответствии с завещанием Нобеля. Теоретическая физика тогда была относительно новой и менее статусной дисциплиной (поэтому евреям, которые занимались теоретической физикой, было легче получить работу, чем тем, кто занимался физикой эксперимен­тальной). Ее престиж правда рос, в частности благодаря примеру Эйнштейна, но во многих местах, в том числе в Стокгольме, все еще продол­жали домини­ровать экспериментаторы, смотревшие на новомодные теории с некоторым подозрением. Во избежание риска возможной ошибки в случае с Эйнштейном Нобелевский комитет поступил хитроумно и осторожно, никак не упомянув ни относительность, ни кванты. Вместо этих спорных теорий номинаторы нашли в его ранних работах важную, но более частную математическую формулу, описывающую фотоэффект, которая к тому времени уже получила подтверждение в экспериментах. За нее и присудили премию.
Легенда 5. Он не понимал или не признавал квантовую механику
Вердикт: это неправда.

В отличие от ситуации с теорией относительности роль Эйнштейна в развитии квантовой теории, наоборот, долгое время несколько преуменьшалась. Хотя специалисты всегда признавали огромную ценность его ранних работ в этой области, довольно часто можно было услышать мнение, что Эйнштейн в итоге не понял или не принял квантовую механику и тем самым отстал от маги­страль­ного развития физики. На самом деле Эйнштейна наравне с Максом Планком можно было бы считать первооткрывателем квантов. Он, по-видимому, раньше всех осознал фундаментальность дискретности 
энергии в микромире, а также был одним из первых, кто столкнулся с неразрешимостью квантовых парадоксов. Суть в том, что образы и интуиции, которые считаются естественными и необходимыми для понимания макроскопических процессов, соизмеримых с нашим ежедневным опытом и размерами, приводят к противоречиям при попытке применить их к событиям в мире микроскопических атомов и электронов. Например, не удается понять, является ли квант света волной или частицей. Несколько десятилетий Эйнштейн пытался разными способами разрешить эти фундаментальные парадоксы, но так и не нашел удовлетворившего его объяснения.
Появившаяся в 1925 году квантовая механика помогла разобраться с большим числом как технических, так и концептуальных проблем в описании атомов, но и она не разрешила самые фундаментальные противоречия, которые так беспокоили Эйнштейна. Признавая значимость достигнутого прогресса, он отказывался считать эту теорию окончательной и продолжал задавать неудобные вопросы, на которые не было ответов, и находить новые, еще более глубинные парадоксы. Многим физикам, реально работавшим с квантовой механикой, это казалось бесполезной тратой времени. Ведь новая теория открыла для них так много интересных и решаемых проблем, возможностей для реальных открытий, вычислений и приложений.
Прошло несколько десятилетий, и уже в послевоенном поколении квантовых физиков проблемы фундаментальных и парадоксальных оснований квантовой теории вновь приобрели остроту, и опять началось копание вглубь, во многом на основе парадоксов, сформулированных Эйнштейном. Он не нашел на них ответа, но открыл направление, в котором возможен прорыв, способный вывести физику на новый, еще более глубокий уровень понимания природы.
Легенда 6. Он участвовал в создании атомной бомбы
Вердикт: это неправда.

В 1939 году Эйнштейн подписал написанное менее знамени­тыми молодыми учеными письмо президенту Рузвельту о возможной опасности, которую принесет разработка ядерного оружия в гитлеровской Германии. На этом основании в популярной литературе Эйнштейну иногда приписывали важную роль (заслугу или вину, в зависимости от политических предпочтений) в создании американской атомной бомбы. Он сам, если верить свидетельствам коллег, после Хиросимы и начавшейся гонки вооружений сожалел об этом письме как о своей главной политической ошибке. Менее известно, что в действительности письмо Эйнштейна не произвело большого эффекта. Потребовались еще два года и другие, более важные события и открытия, которые и привели к политическому решению организовать Манхэттенский проект по созданию атомного оружия.
Сам же текст письма 1939 года свидетельствует скорее о том, что тогда никто в мире — ни Эйнштейн, который собственно ядерной физикой не занимался, ни другие ученые — еще не понимал, как может реально работать атомная бомба. Ученые рассуждали в терминах реактора, в котором цепное деление урана вышло из-под контроля. Такой реактор, конечно, может взорваться и саморазрушиться — опасно, как в Чернобыле, — но не может уничтожить огромный город. Для настоящей бомбы, которую взорвали в Хиросиме, нужно было другое понимание ядерных процессов, которое впервые появилось в 1940–1941 годах. Эйнштейн об этом, скорее всего, не знал и к участию в Манхэттенском проекте тоже не привлекался. Пацифистом он не был, точнее перестал быть после прихода к власти Гитлера, поняв, что войны не избежать. В годы войны он консультировал американское военно-морское ведомство по некоторым техническим вопросам. Позже, когда выяснилось, что у нацист­ской Германии атомной бомбы не появилось, стал открытым противником оружия массового уничтожения, милитаризма, антикоммунизма и холодной войны, а в знаменитом манифесте Рассела — Эйнштейна 1955 года призывал к политическому диалогу, разрядке и разоружению.

Легенда 7. Он был убежденным атеистом
Вердикт: это не совсем правда.

Эйнштейн не был религиозен в обычном понимании этого слова. Еще в юном возрасте, пережив период острого интереса к религии и подросткового кризиса, он отверг идею антропоморфного Бога и пришел к убеждению, что традицион­ные культы, такие как иудаизм или христианство, являются массовыми суевериями. При этом атеистом он тоже себя не считал. Его научные поиски и устремления вдохновлялись другого рода сильной, но недоказуемой верой, верой в разумность мира. Эйнштейн верил, что мир создан на основе законов, которые человеческий ум и логика способны понять и сформулировать. Сред­невековые теологи называли этот подход «книгой природы» — дополни­тельным к Библии методом познания Бога через понимание законов его творения. Иногда это воззрение называют пантеизмом, но сам Эйнштейн скорее верил в бога Спинозы 
. При этом сам процесс открытия новых законов природы и момент внезапного понимания фундаментального смысла мира порождал в нем глубокие эмоциональные переживания и мотивации, схожие с религиозно-мистическим откровением.
Легенда 8. Он мог стать президентом Израиля, но отказался
Вердикт: это правда.

На развитие политической идентичности Эйнштейна решающее влияние оказала Первая мировая война, которую он считал глупым самоубийством Европы. Подписав антивоенный манифест, Эйнштейн подвергся нападкам и угрозам со стороны немецких националистов. С его точки зрения, именно вышедший из берегов национализм европейских стран и стал главной причиной, толкнувшей человечество к трагедии мировых войн. А точнее, национальное государство как политическая форма, предоставляющая националистам такие могущественные методы контроля над населением, как всеобщее образование, государственный язык, школы, средства массовой информации, полиция, тюрьмы и армия. Большая часть его жизни пришлась на эпоху мировых войн, и Эйнштейну не раз приходилось по своей или чужой воле менять национальность, быть эмигрантом и лицом без гражданства. Себя он определял в первую очередь культурно (как европеец), но не национально. Он также впоследствии стал считать себя социалистом — без конкретной партийной принадлежности, но понимающим, что без государственного регулирования капитализм будет скатываться в кризисы и саморазрушение, как в период Великой депрессии.
Еврейская идентичность Эйнштейна тоже сформировалась во время Первой мировой войны. Он рос в нерелигиозной, полностью ассимили­рованной, относительно обеспеченной семье, довольно типичной для немецких евреев. В годы войны он столкнулся с совсем другими евреями — беженцами из Вос­точной Европы, необразованными нищими массами, говорящими на другом наречии, верующими в своего Бога, преследуемыми и дискриминируемыми в любой стране. Из чувства солидарности с попавшими в беду соплеменниками Эйнштейн стал объявлять себя евреем и использовать свою известность, чтобы привлечь внимание к их невзгодам. Не видя возможности решить проблему антисемитизма и преследований евреев в Европе, он поддержал сионистский проект переселения и поиска нового дома для них, в частности, в Палестине. Правда, с важным ограничением: Эйнштейн не приветствовал идею создания еврейского государства, а ратовал за совместное и равноправное сосущество­вание арабов и евреев под наднациональным или международным управле­нием. Он боялся, что возникновение еврейского национального государства приведет к проблемам с необузданным национализмом и милитаризмом, к массовому насилию и войнам, как до того произошло в связи с возникно­вением национальных государств в Европе.
Уже в первые послевоенные годы Эйнштейн публично выступил против фашиствующих партий в израильской политике. В 1952 году, после смерти первого президента Израиля, сионистского лидера Хаима Вейцмана, правительство предложило этот преимущественно церемониальный пост Эйнштейну как самому известному в мире еврею. Реалистично надеясь, что он это предложение тактично отклонит, что и произошло. Эйнштейн совсем не был аполитичным, витающим в облаках мудрецом не от мира сего. Практически всю жизнь он активно интересовался и участвовал в текущей политике, но его активизм выражался в открытом и смелом высказывании своих, как правило, очень радикальных и рискованных взглядов по разным вопросам. Совершенно невозможно представить его в официальной политической должности или властной структуре.
Легенда 9. Эйнштейн изобрел холодильник
Вердикт: это неправда.

Холодильники были изобретены и пущены в промышленное производство еще до Эйнштейна. У него, правда, есть одно изобретение, придуманное в соавтор­стве, патент более безопасной конструкции холодильников, но оно в массовое производство не пошло.
За этим мифом стоит тот факт, что Эйнштейн действительно не был исклю­чительно теоретиком, а на протяжении всей жизни, начиная со своей первой должности в патентном бюро, интересовался разными техническими устрой­ствами, придумывал новые практические схемы для экспериментов и был автором ряда специальных изобретений и патентов. Лучше всего об этом написано в вышедшей на русском языке книге Виктора Френкеля и Бориса Явелова «Эйнштейн-изобретатель».
Легенда 10. Он сказал: «Есть две бесконечные вещи: Вселенная и глупость»
Вердикт: скорее всего, это неправда.

Эйнштейну приписывается очень много апокри­фических глубокомысленных высказываний и афоризмов. Цитировать стоит только те, которые имеют документальное подтверждение. Вышеприведенная фраза к таким, насколько я знаю, не относится. Конечно, не исключено, что он в сердцах мог высказаться категорично о неограниченности человеческой глупости, особенно в ее массо­вых и политических проявлениях. Менее вероятно, что он с такой же катего­ричностью стал бы рассуждать о бесконечности Вселенной. Космологические модели, основанные на общей теории относительности, могли быть как конечными, так и бесконечными, и имеющиеся данные не позволяли сделать окончательный выбор между ними. По философским и эстетическим соображениям Эйнштейна можно судить, что он, скорее всего, предпочел бы вариант конечной Вселенной.