Ровно 35 лет назад началось массовое возвращение церкви культовых зданий

С точки зрения властей, к началу 1980-х годов проблемы с религией в СССР уже не существовало.

Согласно принятому в 1918 году декрету «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», у всех религиозных обществ страны отбирались права юридического лица, а их имущество полностью уходило в собственность государства. К 1987 году в СССР было зарегистрировано всего 29 церковных общин. Епископы РПЦ даже не имели права официально встречаться с представителями власти. Все общение происходило исключительно через созданный в 1943 году Совет по делам религии, который работал часто вообще вне правовой базы.
На этом фоне патриарх Московский Пимен в 1982 году обратился к Кремлю с просьбой торжественно отпраздновать 1000-летие крещения Руси. В 1983 году разрешение было дано. Поначалу речь шла исключительно о внутрицерковном праздновании, для чего РПЦ был передан Данилов монастырь, где тут же начался ремонт.
В 1985 году к власти в СССР пришел Михаил Горбачев. Это было не лучшее время для советского бюджета. Ситуация в мире стремительно менялась. В начале 1980-х резко упали цены на нефть, и в СССР стали задумываться о западных кредитах. Встал вопрос об улучшении имиджа страны. Идея развернуть ее в сторону общей гуманизации, вернуть в обиход риторику о правах человека, свободе слова и вероисповеданий казалась эффективной. Перестройка начиналась неторопливо и поначалу не обещала Русской православной церкви ничего хорошего. Принятая в 1986 году обновленная программа КПСС по-прежнему делала акцент на атеизм как важнейшую часть идеологической работы. Даже подготовка к празднованию тысячелетия крещения Руси шла под аккомпанемент секретных постановлений ЦК о «противодействии клерикальной пропаганде Запада». Самого Горбачева вопросы религии скорее пугали. Тогдашний руководитель Совета по делам религий Константин Харчев вспоминал: «Колебался он все время как маятник. Ни разу меня даже не принял, хотя я просил. Он боялся религиозного вопроса. Даже на 1000-летие не пошел».

Однако, сказав «А», пришлось говорить и «Б». Изменения в отношении РПЦ во многом происходили чисто явочным порядком. Совет по делам религии раз в месяц стал открывать свои двери для верующих. «Ходатайства вернуть храм приходили от прихожан, — вспоминал Харчев. — Это было паломничество». Невидимая для власти религия внезапно заговорила голосами сотен тысяч граждан СССР. «Главным двигателем изменения положения церкви в СССР стали активные миряне и некоторые приходские священники, — вспоминал священник Илья Соловьев. — Фактически явочным порядком стали открываться воскресные школы, получая многочисленные ходатайства верующих, Совет по делам религий разрешал открытие новых приходов. С 1985 по 1990 год число приходов увеличилось с 6086 до 10 100». Под давлением верующих власти начали передавать храмы прихожанам. Только за первые пять месяцев 1988 года было открыто для богослужений более 60 храмов.
Решающей точкой в возвращении церкви в жизнь СССР стала встреча 28 апреля 1988 года патриарха Пимена и членов Священного синода с Михаилом Горбачевым. Встреча прошла в Екатерининском зале Кремля при огромном стечении прессы со всего мира. До этого церковные иерархи появлялись в Кремле только однажды, в 1943 году, когда Сталин приказал тайно привезти к себе митрополита Сергия (Старгородского) в машине с зашторенными окнами. Теперь все было по-другому. Генсек и патриарх жали друг другу руки, а вокруг щелками камеры. Горбачев в приветственной речи признал роль РПЦ в истории страны, посетовал на ошибки и перегибы советской политики и возвестил о начале новой эпохи церковно-государственных отношений. Крещение Руси было названо «знаменательной вехой на многовековом пути развития отечественной истории, культуры и русской государственности».
О передаче церковного имущества РПЦ Горбачев не сказал ни слова. Но именно этот день считается началом бурного процесса возвращения культовых зданий в лоно церкви. До конца 1988 года РПЦ вернула себе более 1000 храмов и 29 монастырей. Дальше процесс развивался обвально. На телевидении начал выступать Александр Мень, Дмитрий Лихачев пробил издание журнала «Наше наследие», где в первом же номере вышла биография протоиерея Павла Флоренского. Церковь возвращала себе права, утраченные в 1920-е годы, а прихожане вели себя все более решительно. В начале 1990 года община Дальнереченска в Приморском крае объявила, что начнет голодовку, если ей не будет возвращен местный храм, в 1929 году переданный под музей. Храм вернули, несмотря на то что директор музея в знак протеста сама объявила голодовку.
Уже летом 1988 года Горбачев объявил всех верующих полноправными гражданами СССР, а 1 октября 1990 года вышел Закон о свободе совести и вероисповеданий, который вернул РПЦ права юридического лица и отменил контроль государства за религиозной деятельностью. Однако никакой внятной политики по части отношений государства и церкви выработано так и не было. Церкви возвращались все утраченные права, но не вменялись никакие обязанности.
Одним из ключевых вопросов стало возвращение церкви ее имущества. К 1995 году под государственной охраной, по данным Минкульта, находилось 12 107 культовых зданий. О реституции, то есть о полном возвращении РПЦ всей национализированной собственности, речь не шла никогда. Но где проходит граница между культурным достоянием и религиозными нуждами? Начиная с 1991 года и по сей день власти СССР, а потом и России издали несколько нормативных актов, предполагающих возврат собственности РПЦ. Все это время ведется мучительный и крайне болезненный для всех диалог между властью, РПЦ и музейным сообществом.
В 2000 году Архиерейский собор РПЦ направил президенту Путину письмо, где отмечалось, что процесс возвращения церковной собственности «не только не завершен, но по-настоящему и не начат». В 2007-м началась разработка соответствующего закона. Эта новость тут же привела музейщиков в состояние паники. «Я не вижу повода для этого законопроекта, — говорил директор Музея древнерусской культуры им. Андрея Рублева Геннадий Попов. — Да, здания надо потихоньку передавать, но ведь законодательной базы для охраны передаваемых объектов нет, каждый может делать все, что он хочет. Кто будет контролировать, как контролировать, кто будет отвечать — ничего этого нет».
Деятелей культуры и власти беспокоили вопросы полной безответственности церкви в отношении возвращаемых памятников, а также колоссальный объем недвижимости, безвозмездно приобретаемый РПЦ. На это патриарх в апреле 2010 года заявил: «Никакого рассредоточения музейных фондов, никакого разрушения активов и экспозиций нет и не будет, потому что мы отдаем себе ясный отчет, что иконы в музейных экспозициях в отличие от икон в запасниках также работают на духовное просвещение народа».
Закон о передаче РПЦ культовых зданий и ценностей после многолетних обсуждений был все-таки подписан президентом Медведевым 30 ноября 2010 года. Согласно ему, передаче церковным организациям подлежат более 11 тыс. объектов культурного наследия России. Этот объем сравним по стоимости с имуществом РЖД и «Газпрома», что может в одночасье превратить РПЦ в одного из самых богатых собственников России. При этом ни один законодательный акт не мешает РПЦ использовать все это огромное имущество в коммерческих целях, продавать или сдавать в аренду. Как заметил директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, «этот закон, как и почти все наше новое законодательство, культуре враждебен».
Впрочем, процесс передачи имущества религиозным организациям идет до сих пор очень медленно, постоянно натыкаясь на множество проблем. Главный вопрос — кто будет восстанавливать разрушенное. К 2018 году в собственности государства осталось более 80% религиозных памятников, которые числились на балансе властей в 1995 году.